От Калининграда до Хельской косы
Марина Юрьева
Фото: Marek Brzozowski, Валерий Фионов
В Москве жара, в Египте – африка, она же и в европейских курортах. Где серферам покататься? А если они к тому же и не совсем серферы, а самые настоящие кайтеры?
Валера: «Андрей, ты в Калининграде был?». Андрей: «Нет, но хочется». «Говорят, там море есть и дует. Может, поехали, покатаемся?» На том и порешили. Тем более что в Калининграде, таком далеком островном российском регионе, живет своей отдельной жизнью серфовая тусовка. Мы, к счастью, были знакомы уже с Олегом Парсадановым – бессменным директором серфклуба в Калининграде.
После московской жары Калининград встретил потрясающе мягкой морской погодой, какая бывает только на Балтийском побережье. Дорога из аэропорта, проложенная еще немцами, обсаженная многовековыми деревьями, через полчаса привела нас в город. Как заправский гид Парсаданов по дороге устроил нам экскурсию на подступах к городу.
Экскурсия
Кёнигсберг, столицу восточной Пруссии, строили на славу. Заведомо сооружали как крепость: восемнадцать фортов (70–90-е годы XIX столетия), в каждом – 300 человек гарнизона, расположены друг от друга на расстоянии выстрела (2,5–3 км), в три линии вокруг города. Вросшие в землю кирпичные форты с четырехметровыми стенами, узкими бойницами, темными длинными переходами, огороженные глубокими рвами с водой, производят неизгладимое впечатление. Форты соединялись между собой подземными коридорами, по которым можно было оперативно перебрасывать не только людей, но и технику.
Теоретически Кёнигсберг было взять нельзя. Но жизней русских солдат не считали. К тому же весной 1945 года их уже остановить было нельзя. Пятый форт воины 43-й армии под командованием генерала Ксенофонтова взяли 8 апреля. Говорят, погибло более 2,5 тысяч человек. Местных немцев по указу 1947 года выселяли в 48 часов с одной лишь ручной кладью. Им на смену пришли добровольцы – русские и украинцы. Как гласят легенды, им выдавали по 2 пары сапог и полушубок – «в награду за смелость».
Долгие годы город был закрыт для иностранцев. В начале 90-х гг. его открыли, и сентиментальные немцы-старики или их родственники потянулись на историческую родину. Пик пришелся на 93–94 гг. Все на эмоциях, искали в городе и в области свои дома. И что же они увидели? Советский город – советское население, советская архитектура, порядки и все, что из этого следует. От старого прусского города остались разрушенные форты, кафедральный собор и мелькающие то тут, то там уцелевшие готические здания из мелкого красного кирпича с черепичными крышами. Готику, которая здесь родилась и шлифовалась веками, извели, а ничего своего создать не сумели.
Калининград не производит впечатление морского, курортного города.
Ближайшие пляжи, на заливе, расположены километрах в восьми от города. Там же разместилась серфовая база. На голом энтузиазме люди занимаются виндсерфингом в свободное от работы и других дел время. Это, говорят, не самое лучшее место для катания, зато самое близкое. В выходные, если есть ветер, можно поехать на Балтийскую косу, или на Куршскую косу. Все это примерно в 20-40 км от города.
Когда Калининград стал открытым городом, жители всей области получили свободный въезд в Польшу, что имеет свои преимущества и недостатки.
Недостатки. Город постигла судьба всех российских приграничных городов. Разница цен на спиртное, табак и бензин превратила значительную часть людей в «челноков», целыми днями стоящих в очереди на границе, снующих туда-сюда в надежде быстрого заработка.
С другой стороны, и это самое главное, у калининградских виндсерферов появилась возможность ездить в Польшу на соревнования, общаться со спортсменами из разных стран, повышать свой уровень. Потому что одно дело кататься в своем «болоте», и совсем другое – видеть, чего достигли в мире, и учиться у тех, кто лучше.
Надо отдать должное калининградцам – они первые заметили поляков. Да и как не заметить, до Польши – 40 км, а до России – две литовские границы. Условия катания почти одни и те же: конфигурация берега (заливы и море) и ветер. Разница, однако, колоссальная – там деньги, тусовка и прогресс, здесь – голый энтузиазм.
Большую работу в налаживании контактов с поляками проделал Олег Парсаданов.
– Олег, как сложилось в первый раз поехать на соревнования в Польшу? Кто из ваших ребят поехал?
– Как только границы открылись в 90–91 гг., так и начали ездить. В советское время были контакты, в основном в связи с яхтами. В 94–95 гг. ездили на Хельскую косу в Польшу просто отдыхать, смотреть и кататься. С 96-го регулярно приезжали смотреть соревнования, но еще долго не выступали. Ездили большими компаниями по 5–10 человек: оба Фантика (Олег и Виктор Еропуновы), Вова Лупейко (Доцент), Сергей Павленко (Павлин), Андрей Федосов, Дима Филиппов (Кришна), Сергей Зацаринин (Траволта), Коля Жилкин, Толя Батькин и многие другие, и я тоже, конечно.
Долго не заявлялись, поскольку матчасть была не та, доски CCT, паруса самостройные, да и уровень... Но опыта набирались потихоньку…
Первый старт был в 99 г. на Чемпионате мира, где мы заявили Павленко, собрав «с миру по нитке» всю матчасть, что было у кого лучшее. Доску дал Фантик – Big Techno, парус – А.Федосов, Gun Freerace 8,5. Подробный отчет об этом историческом событии смотрите на нашем сайте
– Какие были лучшие результаты за все время на соревнованиях в Польше?
– Павленко 2 раза подряд (в 2000 и 2001 гг.) завоевал Кубок Польши в категории masters (после 34 лет), в 99 и 2000 гг. – 3-е место и в 2001 г. – 2-е место в чемпионате Польши в той же категории. Фантик пару раз занимал призовые места на этапах и в отдельных дисциплинах чемпионата Польши. Сам я тоже гонялся в разных чемпионатах.
– Как принимают поляки наших?
– Да с этим никогда проблем не было, и тем более теперь. Можно сказать, что мы сейчас – неотъемлемая часть их тусовки. Много времени вместе проводим, в том числе и развлекаемся… В этом году в Лебе (место, где тренируется сборная), например, открывали весной новый кемпинг, и там висела доска Fanatic как декорация интерьера в баре. На ней предложили всем расписаться с указанием стартового номера, потом они сами замалевали букву «А», получилось Fantic и поставили его стартовый номер RUS-777. Мы там уже совсем свои, без всяких преувеличений.
Пару лет назад, помню, в Лебе, как-то с поляками «пивка попили», и польские гонщики в один голос сказали, что они рады, что мы к ним приезжаем. 10 лет назад, когда они к немцам ездили, то немцы их не воспринимали, чинили им всякие препятствия.
– С кем-нибудь из иностранных серферов, помимо поляков, познакомились?
– Да их столько ездит… Практически вся верхушка мировая. В Таиланде, например, я многих знал в лицо. Англичане, шведы, голландцы, немцы, чехи, словаки, хорваты, десятки людей. Из самых крутых – Lever, Arnon, Ross, тот же Ireland из Канады, который в последней Лебе слалом выиграл у Войтека на доске RRD. Эту доску он у Павлина напрокат взял.
– Изменилось ли что-нибудь после налаживания контактов с поляками – уровень, оборудование? Наблюдалось ли общее оживление движения?
– Вообще, весь наш уровень во многом обязан поездкам в Польшу, там информация, тенденции, новые люди, контакты и прочее. Поэтому, когда люди из России к нам приезжают, из той же Москвы-Питера, они зачастую не знают очевидных для нас вещей, не понимают мировых тенденций. Ведь даже просто присутствовать на гонках высокого уровня – и то дает немало.
– Что ты имеешь в виду под «мировыми тенденциями»?
– Ни для кого не секрет, что виндсерфинг как вид массового спорта и отдыха переживает кризис. За последние 15 лет совершенно очевидно обозначилось общее падение в мире интереса к виндсерфингу. Кризис сопровождался уменьшением рынка, с одной стороны (по разным оценкам примерно в 2 раза с середины 80-х годов), и, с другой стороны, укрупнением фирм, что идет до сих пор. Покупка Якобсом таких фирм как Mistral, Fanatic, F2, NS, ART и других и объединение их в один большой концерн, на самом деле, привели за редким исключением к застою в этих фирмах в середине 90-х, который они пытаются "продавить" в сознании публики маркетинговой мощью и рекламой. А ART, например, вообще закрыли.
Поэтому с начала 90-х разные фирмы, не вошедшие в кофейный концерн, имевший в 97г. более 60% рынка, разрабатывают новые типы досок, более универсальных с точки зрения погодных условий, которые позволили бы поднять зрелищность и доступность гонок.
Результатом явилось внедрение в 95 г. идеи класса Formula 42, из которого в 97–98 гг. вырос концепт доски типа flapper (в Москве называют это тазиками), и в 99 утвердился гоночный класс Formula Wuindsurfing. Короче, за последние 2–3 года совершенно изменились критерии применимости досок новых типов, т.е., по сути, произошла смена поколений матчасти.
– Как все эти «мировые тенденции» отражаются на российском виндсерфинге?
– В России этого пока большинство просто не замечает, а другие делают вид, что этого не происходит. Основные причины – отсутствие информации и контактов, неучастие в международных соревнованиях, зачастую сознательная дезинформация людей со стороны торгующих фирм, целенаправленные попытки "околовиндсерфовых функционеров" формировать общественное мнение в угодном им ключе, не имеющем ничего общего с тем, что на самом деле происходит в данной отрасли в мире.
– Есть ли в Калининграде возможность учиться тем, кто хочет начать? Занимается ли клуб вопросами школы?
– На будущий год обязательно будет школа, но, скорее всего, в два этапа – у нас и в Польше.
– Приходят ли новые люди в виндсерфинг, молодежь?
– Молодежи мало, так как денег нет. Но все равно 3-4 новых человека в год появляется обязательно.
– Какие перспективы, по твоему мнению, у виндсерфинга в России вообще и, в частности, в Калининграде?
– Все движется, но, по большому счету, я думаю, что России еще далеко до нормального уровня. Во-первых, это деньги, во-вторых, виндсерфинг – это не столько спорт, сколько способ жизни, а такой способ жизни не слишком соответствует российской действительности. Москва-Питер это, конечно, другое, но и они, к сожалению, в массе своей варятся в собственном соку.
Что касается Калининграда, то я думаю, ближайшие пару лет будет резкий взлет, поскольку подтягиваются спонсоры. Например, мы очень благодарны компании Бауцентр, которая в этом году начала активно помогать. Все зависит от того, удастся ли привлечь молодежь именно в гонки. Ведь реально гоняться гораздо сложнее, чем «просто кататься».
Последнее время в наших СМИ заметно более внимательное отношение к полякам. Оно и понятно. Такой успех. В виндсерфинге. С одной стороны, хорошо, нам интересен чужой опыт. С другой – обидно, черт возьми. Ну ладно, там кто-то, а тут свои же братья-славяне. Чем они лучше нас? И все-таки, они вырвались вперед стремительно и мощно, на них смотрит вся Европа, и не только. Так что, тут есть, о чем поговорить.
Историческая справка
А с чего все началось? С несказанно дорогого подарка, который сильно потрепанная во 2-ой мировой Польша получает от истекающего кровью советского народа, одолевшего-таки германский фашизм и по-братски разделившего Пруссию. Восточная Пруссия с бывшим Кёнигсбергом (теперь Калининградская область) – отошла к России.
Польша получила 2/3 прусской территории – хорошо сохранившиеся города центральной Пруссии с развитой сетью коммуникаций по южному берегу Балтийского моря. Лакомый кусок. Справедливости ради надо заметить, что польский народ заплатил за этот подарок 40-летним рабством.
На Балтийском море в наше время расположено 10 государств. В каждом из них свой взгляд на виндсерфинг, обусловленный климатом: ветром, температурой, длиною сезона, во время которого надо успеть покататься, качеством и высотой волны и прочими составляющими. Среди стран балтийского региона Польша с ее отношением к виндсерфингу вышла в лидеры.
Виндсерфинг в Польше считается национальным видом спорта. Радио, телевидение, газеты, журналы (около пяти журналов, из которых три специальных Jagel, т.е. «Парус», Windsurfing и Deska) освещают все соревнования и другие события толстым слоем. Существует целая государственная программа инвестирования виндсерфинга. Крупные компании вкладываются в промоушн и рекламу, поддерживают команды и проводят соревнования. Школы по обучению виндсерфингу встречаются на каждом шагу. Школы по преимуществу частные, однако для начинающих зачастую предлагают свое оборудование и разумные цены за обучение, цены возрастают с мастерством. Поляки активно развивают рейс, курс-рейс: прогрессируют в классах – «алоха», «мистраль» и лидируют в Европе и в мире в классе «формула» (ширина досок 95-105 см, плавник 62-70 см, площадь паруса 9-11 м.кв.).
Российская кислота не уважает эти доски, называя их «тазиками». Кислота хочет кататься на Гавайах, Тарифе, Канарах, Гинче. На худой конец, в Хургаде. Вейв, одним словом, – сильный ветер и волны. Своей океанской волны в России нет, поэтому удел виндсерферов, мечтающих о высшем наслаждении – волне, -– сидеть на берегу и ждать, а вдруг плюнет. Из-за этого виндсерфинг в России стал (был всегда) очень проблемным. Учиться вейву негде – Анапа и Казантип не сильно выручают. А поехать в места с настоящим, «правильным» ветром и волнами и потратить время на учебу, ковыряясь в прибое,– слишком дорогое удовольствие.
В Польше все то же самое, но только они хотят быть первыми, пусть даже и в «болоте», на широких досках, последним поколением которых стали Starboard (Go, Formula), они от мала до велика дружно «гоняют» при ветровом минимуме. Соревнования открываются, если дует хотя бы 3 м/сек. Поляки поразили своим истым поклонением рейсовому виндсерфингу. Вся страна, как по команде, ходит на плотах с огромными парусами. При любом ветре на море полно народу. Они катаются каждый день, и самое главное, получают от этого удовольствие. Виндсерфинг – это у них и спорт, и отдых для масс, и бизнес, и государственная политика, и международный престиж.
Поляки, как и все балтийцы, предпочитают формат «формулы» за ее неприхотливость, быструю возможность обучения. Человек средних способностей в течение месяца встает на доску, учится глиссеру и доходит до фордевинда. Естественно, как только у него начало хоть что-то получаться, он бежит в серфовый магазин, а потом не вылезает из него всю жизнь, потому что все время появляется что-то новое. Поляки намного быстрее нас научились коммерции и четко следуют формуле: спорт может процветать только там, где он становится массовым.
Все побережье в летнее время представляет собой сплошной курорт, кататься можно везде. Самые крупные курортные города – Gdansk, Gdynia, Sopot – забиты туристами. Те же виндсерферы, кто считает себя ближе к тусовке, – едут на Хельскую Косу.
Хельская Коса – это культовое место, именно там собирается весь цвет польского виндсерфинга, именно там проводятся соревнования различных уровней и категорий. Именно там расположено около пятидесяти школ по виндсерфингу.
Вся коса – курортная зона, где не предусмотрены никакие производства, никакие огороды и даже пекарни. Все, вплоть до хлеба, привозят с материка. Место дорогое, отели – чем ближе к берегу, тем дороже. Тем не менее, сеть кемпингов по берегу со стороны залива решает проблемы тех, кто не хочет или не может платить много. Кемпинги оборудованы по-настоящему. Даже в тех, где нет гостиниц, есть душевые и туалеты, магазины, киоски, кафе с пивом, колбасками и сосисками на открытом гриле, короче, все, что нужно для жизни.
Там вам и кофе сварят по-польски и подадут его обязательно со сливками.
Поесть там можно на каждом шагу. Только вот часов в 10 вечера большинство кафе закрывается. Ночной жизни почти нет. Публика в основном солидная, семейная, следит за своим здоровьем и кошельком одновременно.
Хорошего (дорогого) вина или водки на косе найти не просто (мы не нашли). Надо возить с собой. У нас было, но нам не хватило. Поляки пьют пиво, колу и кофе. Вино почти не пьют, даже на фуршетах предлагают пиво.
Когда заканчивается лето, пляжи и отели пустеют, школы закрываются, жизнь замирает.
Люди
Русских на косе нет. Говорят, они там бывают, но мы не видели, кроме, конечно, тех, кто приезжает на соревнования из Калининграда. Радует, что поляки к русским, и особенно калининградцам, относятся хорошо. Например, в Сопоте, в серфовом магазинчике на спортивной базе, для них, как для участников «заводов» (соревнований), есть специальные скидки. Поляки помогают с матчастью, с мелким ремонтом, а то и просто советами. Всегда рады русским и специально приглашают на соревнования, ведь тогда любое событие превращается в международное. Тем более, что они не видят в русских конкурентов.
Соревнования
Соревнования по виндсерфингу в Польше летом проводятся одно за другим, почти каждый выходной, различных уровней – национальные, балтийские и даже кубок Европы. Мы попали на открытый кубок ERA GSM CUP 2001 (19-21 июля). Эти соревнования по «формуле виндсерфинг» – рейтинговые, то есть заработанные очки идут в общий рейтинг гонщиков. В этом году серия ERA GSM состояла из трех этапов с общим призовым фондом $40 000. Все три этапа проводятся в курортных местах польской Балтики. На втором этапе в Юрате (Хельская Коса) стартовали 74 участника (66 мужчин и 12 женщин) из 12 стран, среди них неожиданно обнаружились гонщики из Израиля и Новой Зеландии. Среди знаменитостей были замечены Аllen Steve, Cucchi Andrea (Италия), Ireland Sam (Канада), Lever Jamie(Великобритания), Larsen Thomas (Германия). Мики Бузинас и П. МакГэйн, которые вопреки прогнозам не составили полякам конкуренции на первом этапе Кубка, на второй просто не приехали. Среди 16 призовых мест – 8 сильнейших гонщиков из разных стран и 8 поляков. Первый и второй – поляки: непревзойденный Войтек Брозовский и наступающий ему на пятки молодой Александр Гринис, третьим стал гонщик из Финляндии Раухансуу Ян. Четвертый, пятый и шестой – спортсмены из Канады, Дании, Израиля. Наш Сергей Павленко пришел 37-ым, а у Олега Еропунова в разгар соревнований сломалась мачта, выбыв из гонок на одной из дистанций, в общем зачете он был только 59-м.
Зрелище гонок при таком числе участников, несомненно, захватывает, тем более, что все это происходит недалеко от берега. Буи для курс-рейса тоже в пределах видимости. Поэтому эти шоу собирают довольно много народа на берегу.
А между тем, как только соревнования кончаются, вы можете увидеть молодого Лукаша Конски, гоняющего за кайтом на вейкборде. Остальные продвинутые серферы в перерывах между гонками погружают доски для вейва в автобус и едут себе на другое море – Средиземное. Популярна Тарифа и те места, куда можно добраться своим транспортом, а если и жить в нем же, то еще лучше.
Валера спросил у Александра Гриниса, как они могут после волн и ветра менять вейвовские доски на плоты и опять ходить дистанции на больших парусах при слабом ветре. Поляк пожал плечами, он не знал, что ответить, он даже удивился такому непонятному вопросу. Ведь для них это работа – непыльная и дающая возможность жить с удовольствием, к тому же, при известном упорстве, – деньги, славу и положение в обществе. Вот бы нам так.
Кайтсерфинг
В Польше уже есть кайтсерфиинг. С одной стороны, на пляже к нашим ребятам-кайтсерферам подходили поляки и на ломанном русском или английском, в зависимости от возраста (старшее поколение учило русский в школе), расспрашивали с пристрастием, что это такое и как долго надо учиться, сколько стоит оборудование и обучение. Очень удивлялись, что русские умеют делать что-то такое, чего они, поляки, еще не знают.
С другой стороны, кайтсерфинг в Польше еще только-только развивается, но уже есть кайтерские школы. И очень многие хотят учиться, кто с инструктором, кто самостоятельно.
Мы специально интересовались всем, что связано с кайтингом. В самой Польше не больше 20 кайтеров, четверых из них, наиболее сильных, мы видели. С уверенностью можно сказать, что по нашим меркам, кайтинг в Польше в зачаточном состоянии, причем, речь идет только о кайтсерфинге (о зимнем кайтинге у поляков нет пока никакого понятия). И, тем не менее, эта отрасль спортивной индустрии развивается прямо на глазах и по всем возможным направлениям:
1) школы кайтсерфинга: только на Хельской косе мы видели три школы.
2) промышленное освоение: несколько фирм, которые шьют кайты по лицензионным лекалам, и минимум две, делающих свой крой. Там мы познакомились с людьми, которые делают для кайтсерфинга вейки и доски one direction.
3) соревнования: проводятся уже сразу в нескольких форматах – и даже международные, куда приглашают немцев и других балтийских соседей. Увидев, как катаются Андрей и Валера, наших кайтеров на свои соревнования они приглашать не стали, мягко, по-польски, увиливая от прямых вопросов (все-таки призовой фонд был объявлен $7500).
4) реклама и промоушн: наружная реклама, в журналах освещают соревнования, публикуют рейтинги. Журнал «Виндсерфинг», например, сделал приложение по кайтсерфингу.
5) принадлежности для кайта продаются уже во всех серфовых магазинах на Хельской косе и в других прибрежных городах, а то и запросто на пляжах в кемпингах.
С такой постановкой вопроса, когда так умело подогревается интерес и вкладываются деньги в разумную рекламу, можно смело говорить о том, что и кайтинг в Польше очень скоро поднимется на самый высокий уровень. Ничего не скажешь, наш подарок пришелся по назначению.
Журнал «Доски» выражает благодарность Олегу Парсаданову и Олегу Еропунову за помощь в подготовке материала. А также фирме NAMAXA и лично Марику Брозовски за возможность использования фотоматериалов.
Марина Юрьева
Фото: Marek Brzozowski, Валерий Фионов
В Москве жара, в Египте – африка, она же и в европейских курортах. Где серферам покататься? А если они к тому же и не совсем серферы, а самые настоящие кайтеры?
Валера: «Андрей, ты в Калининграде был?». Андрей: «Нет, но хочется». «Говорят, там море есть и дует. Может, поехали, покатаемся?» На том и порешили. Тем более что в Калининграде, таком далеком островном российском регионе, живет своей отдельной жизнью серфовая тусовка. Мы, к счастью, были знакомы уже с Олегом Парсадановым – бессменным директором серфклуба в Калининграде.
После московской жары Калининград встретил потрясающе мягкой морской погодой, какая бывает только на Балтийском побережье. Дорога из аэропорта, проложенная еще немцами, обсаженная многовековыми деревьями, через полчаса привела нас в город. Как заправский гид Парсаданов по дороге устроил нам экскурсию на подступах к городу.
Экскурсия
Кёнигсберг, столицу восточной Пруссии, строили на славу. Заведомо сооружали как крепость: восемнадцать фортов (70–90-е годы XIX столетия), в каждом – 300 человек гарнизона, расположены друг от друга на расстоянии выстрела (2,5–3 км), в три линии вокруг города. Вросшие в землю кирпичные форты с четырехметровыми стенами, узкими бойницами, темными длинными переходами, огороженные глубокими рвами с водой, производят неизгладимое впечатление. Форты соединялись между собой подземными коридорами, по которым можно было оперативно перебрасывать не только людей, но и технику.
Теоретически Кёнигсберг было взять нельзя. Но жизней русских солдат не считали. К тому же весной 1945 года их уже остановить было нельзя. Пятый форт воины 43-й армии под командованием генерала Ксенофонтова взяли 8 апреля. Говорят, погибло более 2,5 тысяч человек. Местных немцев по указу 1947 года выселяли в 48 часов с одной лишь ручной кладью. Им на смену пришли добровольцы – русские и украинцы. Как гласят легенды, им выдавали по 2 пары сапог и полушубок – «в награду за смелость».
Долгие годы город был закрыт для иностранцев. В начале 90-х гг. его открыли, и сентиментальные немцы-старики или их родственники потянулись на историческую родину. Пик пришелся на 93–94 гг. Все на эмоциях, искали в городе и в области свои дома. И что же они увидели? Советский город – советское население, советская архитектура, порядки и все, что из этого следует. От старого прусского города остались разрушенные форты, кафедральный собор и мелькающие то тут, то там уцелевшие готические здания из мелкого красного кирпича с черепичными крышами. Готику, которая здесь родилась и шлифовалась веками, извели, а ничего своего создать не сумели.
Калининград не производит впечатление морского, курортного города.
Ближайшие пляжи, на заливе, расположены километрах в восьми от города. Там же разместилась серфовая база. На голом энтузиазме люди занимаются виндсерфингом в свободное от работы и других дел время. Это, говорят, не самое лучшее место для катания, зато самое близкое. В выходные, если есть ветер, можно поехать на Балтийскую косу, или на Куршскую косу. Все это примерно в 20-40 км от города.
Когда Калининград стал открытым городом, жители всей области получили свободный въезд в Польшу, что имеет свои преимущества и недостатки.
Недостатки. Город постигла судьба всех российских приграничных городов. Разница цен на спиртное, табак и бензин превратила значительную часть людей в «челноков», целыми днями стоящих в очереди на границе, снующих туда-сюда в надежде быстрого заработка.
С другой стороны, и это самое главное, у калининградских виндсерферов появилась возможность ездить в Польшу на соревнования, общаться со спортсменами из разных стран, повышать свой уровень. Потому что одно дело кататься в своем «болоте», и совсем другое – видеть, чего достигли в мире, и учиться у тех, кто лучше.
Надо отдать должное калининградцам – они первые заметили поляков. Да и как не заметить, до Польши – 40 км, а до России – две литовские границы. Условия катания почти одни и те же: конфигурация берега (заливы и море) и ветер. Разница, однако, колоссальная – там деньги, тусовка и прогресс, здесь – голый энтузиазм.
Большую работу в налаживании контактов с поляками проделал Олег Парсаданов.
– Олег, как сложилось в первый раз поехать на соревнования в Польшу? Кто из ваших ребят поехал?
– Как только границы открылись в 90–91 гг., так и начали ездить. В советское время были контакты, в основном в связи с яхтами. В 94–95 гг. ездили на Хельскую косу в Польшу просто отдыхать, смотреть и кататься. С 96-го регулярно приезжали смотреть соревнования, но еще долго не выступали. Ездили большими компаниями по 5–10 человек: оба Фантика (Олег и Виктор Еропуновы), Вова Лупейко (Доцент), Сергей Павленко (Павлин), Андрей Федосов, Дима Филиппов (Кришна), Сергей Зацаринин (Траволта), Коля Жилкин, Толя Батькин и многие другие, и я тоже, конечно.
Долго не заявлялись, поскольку матчасть была не та, доски CCT, паруса самостройные, да и уровень... Но опыта набирались потихоньку…
Первый старт был в 99 г. на Чемпионате мира, где мы заявили Павленко, собрав «с миру по нитке» всю матчасть, что было у кого лучшее. Доску дал Фантик – Big Techno, парус – А.Федосов, Gun Freerace 8,5. Подробный отчет об этом историческом событии смотрите на нашем сайте
– Какие были лучшие результаты за все время на соревнованиях в Польше?
– Павленко 2 раза подряд (в 2000 и 2001 гг.) завоевал Кубок Польши в категории masters (после 34 лет), в 99 и 2000 гг. – 3-е место и в 2001 г. – 2-е место в чемпионате Польши в той же категории. Фантик пару раз занимал призовые места на этапах и в отдельных дисциплинах чемпионата Польши. Сам я тоже гонялся в разных чемпионатах.
– Как принимают поляки наших?
– Да с этим никогда проблем не было, и тем более теперь. Можно сказать, что мы сейчас – неотъемлемая часть их тусовки. Много времени вместе проводим, в том числе и развлекаемся… В этом году в Лебе (место, где тренируется сборная), например, открывали весной новый кемпинг, и там висела доска Fanatic как декорация интерьера в баре. На ней предложили всем расписаться с указанием стартового номера, потом они сами замалевали букву «А», получилось Fantic и поставили его стартовый номер RUS-777. Мы там уже совсем свои, без всяких преувеличений.
Пару лет назад, помню, в Лебе, как-то с поляками «пивка попили», и польские гонщики в один голос сказали, что они рады, что мы к ним приезжаем. 10 лет назад, когда они к немцам ездили, то немцы их не воспринимали, чинили им всякие препятствия.
– С кем-нибудь из иностранных серферов, помимо поляков, познакомились?
– Да их столько ездит… Практически вся верхушка мировая. В Таиланде, например, я многих знал в лицо. Англичане, шведы, голландцы, немцы, чехи, словаки, хорваты, десятки людей. Из самых крутых – Lever, Arnon, Ross, тот же Ireland из Канады, который в последней Лебе слалом выиграл у Войтека на доске RRD. Эту доску он у Павлина напрокат взял.
– Изменилось ли что-нибудь после налаживания контактов с поляками – уровень, оборудование? Наблюдалось ли общее оживление движения?
– Вообще, весь наш уровень во многом обязан поездкам в Польшу, там информация, тенденции, новые люди, контакты и прочее. Поэтому, когда люди из России к нам приезжают, из той же Москвы-Питера, они зачастую не знают очевидных для нас вещей, не понимают мировых тенденций. Ведь даже просто присутствовать на гонках высокого уровня – и то дает немало.
– Что ты имеешь в виду под «мировыми тенденциями»?
– Ни для кого не секрет, что виндсерфинг как вид массового спорта и отдыха переживает кризис. За последние 15 лет совершенно очевидно обозначилось общее падение в мире интереса к виндсерфингу. Кризис сопровождался уменьшением рынка, с одной стороны (по разным оценкам примерно в 2 раза с середины 80-х годов), и, с другой стороны, укрупнением фирм, что идет до сих пор. Покупка Якобсом таких фирм как Mistral, Fanatic, F2, NS, ART и других и объединение их в один большой концерн, на самом деле, привели за редким исключением к застою в этих фирмах в середине 90-х, который они пытаются "продавить" в сознании публики маркетинговой мощью и рекламой. А ART, например, вообще закрыли.
Поэтому с начала 90-х разные фирмы, не вошедшие в кофейный концерн, имевший в 97г. более 60% рынка, разрабатывают новые типы досок, более универсальных с точки зрения погодных условий, которые позволили бы поднять зрелищность и доступность гонок.
Результатом явилось внедрение в 95 г. идеи класса Formula 42, из которого в 97–98 гг. вырос концепт доски типа flapper (в Москве называют это тазиками), и в 99 утвердился гоночный класс Formula Wuindsurfing. Короче, за последние 2–3 года совершенно изменились критерии применимости досок новых типов, т.е., по сути, произошла смена поколений матчасти.
– Как все эти «мировые тенденции» отражаются на российском виндсерфинге?
– В России этого пока большинство просто не замечает, а другие делают вид, что этого не происходит. Основные причины – отсутствие информации и контактов, неучастие в международных соревнованиях, зачастую сознательная дезинформация людей со стороны торгующих фирм, целенаправленные попытки "околовиндсерфовых функционеров" формировать общественное мнение в угодном им ключе, не имеющем ничего общего с тем, что на самом деле происходит в данной отрасли в мире.
– Есть ли в Калининграде возможность учиться тем, кто хочет начать? Занимается ли клуб вопросами школы?
– На будущий год обязательно будет школа, но, скорее всего, в два этапа – у нас и в Польше.
– Приходят ли новые люди в виндсерфинг, молодежь?
– Молодежи мало, так как денег нет. Но все равно 3-4 новых человека в год появляется обязательно.
– Какие перспективы, по твоему мнению, у виндсерфинга в России вообще и, в частности, в Калининграде?
– Все движется, но, по большому счету, я думаю, что России еще далеко до нормального уровня. Во-первых, это деньги, во-вторых, виндсерфинг – это не столько спорт, сколько способ жизни, а такой способ жизни не слишком соответствует российской действительности. Москва-Питер это, конечно, другое, но и они, к сожалению, в массе своей варятся в собственном соку.
Что касается Калининграда, то я думаю, ближайшие пару лет будет резкий взлет, поскольку подтягиваются спонсоры. Например, мы очень благодарны компании Бауцентр, которая в этом году начала активно помогать. Все зависит от того, удастся ли привлечь молодежь именно в гонки. Ведь реально гоняться гораздо сложнее, чем «просто кататься».
Последнее время в наших СМИ заметно более внимательное отношение к полякам. Оно и понятно. Такой успех. В виндсерфинге. С одной стороны, хорошо, нам интересен чужой опыт. С другой – обидно, черт возьми. Ну ладно, там кто-то, а тут свои же братья-славяне. Чем они лучше нас? И все-таки, они вырвались вперед стремительно и мощно, на них смотрит вся Европа, и не только. Так что, тут есть, о чем поговорить.
Историческая справка
А с чего все началось? С несказанно дорогого подарка, который сильно потрепанная во 2-ой мировой Польша получает от истекающего кровью советского народа, одолевшего-таки германский фашизм и по-братски разделившего Пруссию. Восточная Пруссия с бывшим Кёнигсбергом (теперь Калининградская область) – отошла к России.
Польша получила 2/3 прусской территории – хорошо сохранившиеся города центральной Пруссии с развитой сетью коммуникаций по южному берегу Балтийского моря. Лакомый кусок. Справедливости ради надо заметить, что польский народ заплатил за этот подарок 40-летним рабством.
На Балтийском море в наше время расположено 10 государств. В каждом из них свой взгляд на виндсерфинг, обусловленный климатом: ветром, температурой, длиною сезона, во время которого надо успеть покататься, качеством и высотой волны и прочими составляющими. Среди стран балтийского региона Польша с ее отношением к виндсерфингу вышла в лидеры.
Виндсерфинг в Польше считается национальным видом спорта. Радио, телевидение, газеты, журналы (около пяти журналов, из которых три специальных Jagel, т.е. «Парус», Windsurfing и Deska) освещают все соревнования и другие события толстым слоем. Существует целая государственная программа инвестирования виндсерфинга. Крупные компании вкладываются в промоушн и рекламу, поддерживают команды и проводят соревнования. Школы по обучению виндсерфингу встречаются на каждом шагу. Школы по преимуществу частные, однако для начинающих зачастую предлагают свое оборудование и разумные цены за обучение, цены возрастают с мастерством. Поляки активно развивают рейс, курс-рейс: прогрессируют в классах – «алоха», «мистраль» и лидируют в Европе и в мире в классе «формула» (ширина досок 95-105 см, плавник 62-70 см, площадь паруса 9-11 м.кв.).
Российская кислота не уважает эти доски, называя их «тазиками». Кислота хочет кататься на Гавайах, Тарифе, Канарах, Гинче. На худой конец, в Хургаде. Вейв, одним словом, – сильный ветер и волны. Своей океанской волны в России нет, поэтому удел виндсерферов, мечтающих о высшем наслаждении – волне, -– сидеть на берегу и ждать, а вдруг плюнет. Из-за этого виндсерфинг в России стал (был всегда) очень проблемным. Учиться вейву негде – Анапа и Казантип не сильно выручают. А поехать в места с настоящим, «правильным» ветром и волнами и потратить время на учебу, ковыряясь в прибое,– слишком дорогое удовольствие.
В Польше все то же самое, но только они хотят быть первыми, пусть даже и в «болоте», на широких досках, последним поколением которых стали Starboard (Go, Formula), они от мала до велика дружно «гоняют» при ветровом минимуме. Соревнования открываются, если дует хотя бы 3 м/сек. Поляки поразили своим истым поклонением рейсовому виндсерфингу. Вся страна, как по команде, ходит на плотах с огромными парусами. При любом ветре на море полно народу. Они катаются каждый день, и самое главное, получают от этого удовольствие. Виндсерфинг – это у них и спорт, и отдых для масс, и бизнес, и государственная политика, и международный престиж.
Поляки, как и все балтийцы, предпочитают формат «формулы» за ее неприхотливость, быструю возможность обучения. Человек средних способностей в течение месяца встает на доску, учится глиссеру и доходит до фордевинда. Естественно, как только у него начало хоть что-то получаться, он бежит в серфовый магазин, а потом не вылезает из него всю жизнь, потому что все время появляется что-то новое. Поляки намного быстрее нас научились коммерции и четко следуют формуле: спорт может процветать только там, где он становится массовым.
Все побережье в летнее время представляет собой сплошной курорт, кататься можно везде. Самые крупные курортные города – Gdansk, Gdynia, Sopot – забиты туристами. Те же виндсерферы, кто считает себя ближе к тусовке, – едут на Хельскую Косу.
Хельская Коса – это культовое место, именно там собирается весь цвет польского виндсерфинга, именно там проводятся соревнования различных уровней и категорий. Именно там расположено около пятидесяти школ по виндсерфингу.
Вся коса – курортная зона, где не предусмотрены никакие производства, никакие огороды и даже пекарни. Все, вплоть до хлеба, привозят с материка. Место дорогое, отели – чем ближе к берегу, тем дороже. Тем не менее, сеть кемпингов по берегу со стороны залива решает проблемы тех, кто не хочет или не может платить много. Кемпинги оборудованы по-настоящему. Даже в тех, где нет гостиниц, есть душевые и туалеты, магазины, киоски, кафе с пивом, колбасками и сосисками на открытом гриле, короче, все, что нужно для жизни.
Там вам и кофе сварят по-польски и подадут его обязательно со сливками.
Поесть там можно на каждом шагу. Только вот часов в 10 вечера большинство кафе закрывается. Ночной жизни почти нет. Публика в основном солидная, семейная, следит за своим здоровьем и кошельком одновременно.
Хорошего (дорогого) вина или водки на косе найти не просто (мы не нашли). Надо возить с собой. У нас было, но нам не хватило. Поляки пьют пиво, колу и кофе. Вино почти не пьют, даже на фуршетах предлагают пиво.
Когда заканчивается лето, пляжи и отели пустеют, школы закрываются, жизнь замирает.
Люди
Русских на косе нет. Говорят, они там бывают, но мы не видели, кроме, конечно, тех, кто приезжает на соревнования из Калининграда. Радует, что поляки к русским, и особенно калининградцам, относятся хорошо. Например, в Сопоте, в серфовом магазинчике на спортивной базе, для них, как для участников «заводов» (соревнований), есть специальные скидки. Поляки помогают с матчастью, с мелким ремонтом, а то и просто советами. Всегда рады русским и специально приглашают на соревнования, ведь тогда любое событие превращается в международное. Тем более, что они не видят в русских конкурентов.
Соревнования
Соревнования по виндсерфингу в Польше летом проводятся одно за другим, почти каждый выходной, различных уровней – национальные, балтийские и даже кубок Европы. Мы попали на открытый кубок ERA GSM CUP 2001 (19-21 июля). Эти соревнования по «формуле виндсерфинг» – рейтинговые, то есть заработанные очки идут в общий рейтинг гонщиков. В этом году серия ERA GSM состояла из трех этапов с общим призовым фондом $40 000. Все три этапа проводятся в курортных местах польской Балтики. На втором этапе в Юрате (Хельская Коса) стартовали 74 участника (66 мужчин и 12 женщин) из 12 стран, среди них неожиданно обнаружились гонщики из Израиля и Новой Зеландии. Среди знаменитостей были замечены Аllen Steve, Cucchi Andrea (Италия), Ireland Sam (Канада), Lever Jamie(Великобритания), Larsen Thomas (Германия). Мики Бузинас и П. МакГэйн, которые вопреки прогнозам не составили полякам конкуренции на первом этапе Кубка, на второй просто не приехали. Среди 16 призовых мест – 8 сильнейших гонщиков из разных стран и 8 поляков. Первый и второй – поляки: непревзойденный Войтек Брозовский и наступающий ему на пятки молодой Александр Гринис, третьим стал гонщик из Финляндии Раухансуу Ян. Четвертый, пятый и шестой – спортсмены из Канады, Дании, Израиля. Наш Сергей Павленко пришел 37-ым, а у Олега Еропунова в разгар соревнований сломалась мачта, выбыв из гонок на одной из дистанций, в общем зачете он был только 59-м.
Зрелище гонок при таком числе участников, несомненно, захватывает, тем более, что все это происходит недалеко от берега. Буи для курс-рейса тоже в пределах видимости. Поэтому эти шоу собирают довольно много народа на берегу.
А между тем, как только соревнования кончаются, вы можете увидеть молодого Лукаша Конски, гоняющего за кайтом на вейкборде. Остальные продвинутые серферы в перерывах между гонками погружают доски для вейва в автобус и едут себе на другое море – Средиземное. Популярна Тарифа и те места, куда можно добраться своим транспортом, а если и жить в нем же, то еще лучше.
Валера спросил у Александра Гриниса, как они могут после волн и ветра менять вейвовские доски на плоты и опять ходить дистанции на больших парусах при слабом ветре. Поляк пожал плечами, он не знал, что ответить, он даже удивился такому непонятному вопросу. Ведь для них это работа – непыльная и дающая возможность жить с удовольствием, к тому же, при известном упорстве, – деньги, славу и положение в обществе. Вот бы нам так.
Кайтсерфинг
В Польше уже есть кайтсерфиинг. С одной стороны, на пляже к нашим ребятам-кайтсерферам подходили поляки и на ломанном русском или английском, в зависимости от возраста (старшее поколение учило русский в школе), расспрашивали с пристрастием, что это такое и как долго надо учиться, сколько стоит оборудование и обучение. Очень удивлялись, что русские умеют делать что-то такое, чего они, поляки, еще не знают.
С другой стороны, кайтсерфинг в Польше еще только-только развивается, но уже есть кайтерские школы. И очень многие хотят учиться, кто с инструктором, кто самостоятельно.
Мы специально интересовались всем, что связано с кайтингом. В самой Польше не больше 20 кайтеров, четверых из них, наиболее сильных, мы видели. С уверенностью можно сказать, что по нашим меркам, кайтинг в Польше в зачаточном состоянии, причем, речь идет только о кайтсерфинге (о зимнем кайтинге у поляков нет пока никакого понятия). И, тем не менее, эта отрасль спортивной индустрии развивается прямо на глазах и по всем возможным направлениям:
1) школы кайтсерфинга: только на Хельской косе мы видели три школы.
2) промышленное освоение: несколько фирм, которые шьют кайты по лицензионным лекалам, и минимум две, делающих свой крой. Там мы познакомились с людьми, которые делают для кайтсерфинга вейки и доски one direction.
3) соревнования: проводятся уже сразу в нескольких форматах – и даже международные, куда приглашают немцев и других балтийских соседей. Увидев, как катаются Андрей и Валера, наших кайтеров на свои соревнования они приглашать не стали, мягко, по-польски, увиливая от прямых вопросов (все-таки призовой фонд был объявлен $7500).
4) реклама и промоушн: наружная реклама, в журналах освещают соревнования, публикуют рейтинги. Журнал «Виндсерфинг», например, сделал приложение по кайтсерфингу.
5) принадлежности для кайта продаются уже во всех серфовых магазинах на Хельской косе и в других прибрежных городах, а то и запросто на пляжах в кемпингах.
С такой постановкой вопроса, когда так умело подогревается интерес и вкладываются деньги в разумную рекламу, можно смело говорить о том, что и кайтинг в Польше очень скоро поднимется на самый высокий уровень. Ничего не скажешь, наш подарок пришелся по назначению.
Журнал «Доски» выражает благодарность Олегу Парсаданову и Олегу Еропунову за помощь в подготовке материала. А также фирме NAMAXA и лично Марику Брозовски за возможность использования фотоматериалов.
